Неточные совпадения
— Да, да… — сказал Степан Аркадьич, не в силах отвечать, так как
слезы подступали ему
к горлу. — Да, да. Я понимаю вас, — наконец выговорил он.
Степан Аркадьич мог быть спокоен, когда он думал о жене, мог надеяться, что всё образуется, по выражению Матвея, и мог спокойно читать газету и пить кофе; но когда он увидал ее измученное, страдальческое лицо, услыхал этот звук голоса, покорный судьбе и отчаянный, ему захватило дыхание, что-то подступило
к горлу, и глаза его заблестели
слезами.
Похолодев от испуга, Клим стоял на лестнице, у него щекотало в
горле,
слезы выкатывались из глаз, ему захотелось убежать в сад, на двор, спрятаться; он подошел
к двери крыльца, — ветер кропил дверь осенним дождем. Он постучал в дверь кулаком, поцарапал ее ногтем, ощущая, что в груди что-то сломилось, исчезло, опустошив его. Когда, пересилив себя, он вошел в столовую, там уже танцевали кадриль, он отказался танцевать, подставил
к роялю стул и стал играть кадриль в четыре руки с Таней.
«Да, я делаю то, что должно, я каюсь», подумал Нехлюдов. И только что он подумал это,
слезы выступили ему на глаза, подступили
к горлу, и он, зацепившись пальцами за решетку, замолчал, делая усилие, чтобы не разрыдаться.
Ей вспомнилось выражение боли, вызванное ее игрой на лице мальчика, и жгучие
слезы лились у нее из глаз, и по временам она с трудом сдерживала подступавшие
к горлу и готовые вырваться рыдания.
Сухое, громкое рыдание перехватило ей
горло, она поборола его и, приблизив
к лицу матери свое лицо, смягченное нежным, грустным чувством, помолодившим ее, продолжала быстрым шепотом, рыдая без
слез...
Слезы давно кипят у ней в сердце; они подступили
к горлу, давят грудь и готовы брызнуть в три ручья; но она как будто берегла их на прощанье и изредка тратила по капельке.
Я был совершенно счастлив;
слезы счастия подступали мне
к горлу; я поцеловал складку его драдедамовой рясы и поднял голову. Лицо монаха было совершенно спокойно.
— Матвей Савельич, примите честное моё слово, от души: я говорю всё, и спорю, и прочее, а — ведь я ничего не понимаю и не вижу! Вижу — одни волнения и сцепления бунтующих сил, вижу русский народ в подъёме духа, собранный в огромные толпы, а — что
к чему и где настоящий путь правды, — это никто мне не мог сказать! Так мельтешит что-то иногда, а что и где — не понимаю! Исполнен жалости и по
горло налит кипящей
слезой — тут и всё! И — боюсь: Россия может погибнуть!
Я не мог более удерживать
слез, давно давивших мне
горло и жегших глаза. Припав лицом
к плечу Олеси, я беззвучно и горько зарыдал, сотрясаясь всем телом.
Ты лгун и негодяй, потому что честный мужик не станет лгать: ему нèзачем! — сказал Нехлюдов, задыхаясь от гневных
слез, которые подступали ему
к горлу.
По щеке у Лиды поползла крупная
слеза и капнула на книжку. Саша тоже опустила глаза и покраснела, готовая заплакать. Лаптев от жалости не мог уже говорить,
слезы подступили у него
к горлу; он встал из-за стола и закурил папироску. В это время сошел сверху Кочевой с газетой в руках. Девочки поднялись и, не глядя на него, сделали реверанс.
Тупое недоумение и мышья беготня мыслей, неясный ужас и немота ожидания, и любопытство, странное, почти злорадное, в сдавленном
горле горечь непролитых
слез, на губах усилие пустой усмешки, и мольба, бессмысленная… ни
к кому не обращенная…
Для этой женщины со здоровым, положительным умом беспорядочная обстановка с мелкими заботами и дрязгами, в которой мы теперь жили, была мучительна; я это видел и сам не мог спать по ночам, голова моя работала, и
слезы подступали
к горлу. Я метался, не зная, что делать.
Среди лекции
к горлу вдруг подступают
слезы, начинают чесаться глаза, и я чувствую страстное, истерическое желание протянуть вперед руки и громко пожаловаться.
В его разгоряченном, взволнованном и подавленном уме лицо матери представлялось таким бледным и болезненным, гимназия — таким неуютным и суровым местом, а он сам — таким несчастным, заброшенным мальчиком, что Буланин, прижавшись крепко ртом
к подушке, заплакал жгучими, отчаянными
слезами, от которых вздрагивала его узкая железная кровать, а в
горле стоял какой-то сухой колючий клубок…
В
горле у него что-то точно оборвалось и захлестнулось. Щавинский быстро оглядел его в профиль. Неожиданное, не виданное до сих пор выражение нежной мягкости легло вокруг рта и на дрогнувшем подбородке штабс-капитана, и глаза его засияли тем теплым, дрожащим светом, который светится сквозь внезапные непроливающиеся
слезы. Но он тотчас же справился с собой, на секунду зажмурился, потом повернул
к Щавинскому простодушное, бессмысленное лицо и вдруг выругался скверным, длинным русским ругательством.
Внезапно прилив
слез подступил
к глазам Кругликова,
горло его сжалось спазмами. Он встал, отошел
к стене и простоял несколько времени лицом
к какому-то почтовому объявлению.
Но дальше он,
к своему великому удивлению, не мог говорить, потому что
слезы ему выступили на глаза и нижняя челюсть быстро запрыгала. Он перестал говорить и только глотал то, что подступало ему
к горлу. «Настращался я, видно, ослаб вовсе», — подумал он на себя. Но слабость эта его не только не была ему неприятна, но доставляла ему какую-то особенную, не испытанную еще никогда радость.
Здесь печали было так много, что Назаров чувствовал, как она, точно осенний туман, обнимает всё его тело, всасывается в грудь, теснит сердце, холодно сжимая его, тает в груди, поднимается
к горлу потоком
слёз и душит.
О далекой родине он пел; о ее глухих страданиях, о
слезах осиротевших матерей и жен; он молил ее, далекую родину, взять его, маленького Райко, и схоронить у себя и дать ему счастье поцеловать перед смертью ту землю, на которой он родился; о жестокой мести врагам он пел; о любви и сострадании
к побежденным братьям, о сербе Боиовиче, у которого на
горле широкая черная рана, о том, как болит сердце у него, маленького Райко, разлученного с матерью-родиной, несчастной, страдающей родиной.
Слезы душили
горло… Все миновало и не вернется никогда. Везут ее, Дуню, в чужой город, в чужое место,
к чужим людям. Ни леса там, ни поля, ни деревни родной. Ах, господи! За что прогневался ты, милостивец, на нее, сиротку? Чем досадила она тебе?
— Чего? чего, дурачье, высыпали? а? Пошли назад! Вас вот палками за это взлупят! — закричал он, стараясь в зычном окрике скрыть дрожание голоса, изменявшего ему от
слез, поднимавшихся
к горлу.
Что-то широкой волной прилило
к горлу, сдавило его, наполняя глаза теплыми и сладкими
слезами умиления.
Трудно писать, рука плохо слушается. Процесс в легких идет быстро, и жить остается немного. Я не знаю, почему теперь, когда все кончено, у меня так светло и радостно на душе. Часто
слезы безграничного счастья подступают
к горлу, и мне хочется сладко, вольно плакать.
Горькие
слезы хлынули из глаз девочки. Она бросилась на пол с громким рыданием, звала маму, няню, Павлика, как будто они могли услышать ее за несколько десятков верст. Разумеется, никто не приходил и никто не откликался на её крики. Тогда Тася вскочила на ноги и, подбежав
к плотно запертой двери, изо всей силы стала колотить в нее ногами, крича во все
горло...
Голос певицы вдруг оборвался, она замолчала. Александра Михайловна низко опустила голову. Мутная тоска вздымалась с душевного дна, душили светлые
слезы; и другие
слезы, горькие, как полынь, подступали
к горлу.
И теперь еще, когда звучит в памяти эта песня, я так живо переживаю тогдашнее настроение: ощущение праздничной сытости и свободы, лучи весеннего солнца в синем дыме, чудесные дисканты, как будто звучащие с купола, холодная, издевательская насмешка судьбы, упреки себе и тоска любви такая безнадежная! Особенно все это во фразе: «Пасха, двери райские нам отверзающая». Мне и сейчас при этой молитве кажется:
слезы отчаяния подступают
к горлу, и я твержу себе...
Раз вечером, в субботу, сидел я один у себя в комнате — и вдруг начал сочинять стихи. Голова горела,
слезы подступали
к горлу, по телу пробегала дрожь. Я курил, ходил по комнате, садился
к столу, писал, опять ходил. В конце концов написал вот что...
Каждый раз, когда я доходил до этого места, рыдания подступали
к горлу, и сквозь пленку
слез буквы в книге двоились и расплывались. С улыбкою горькой немого укора!
Но момент для плача был уже упущен. Как ни мигал глазами старик, как ни настраивал себя, а
слезы не текли и ком не подступал
к горлу… Постояв минут десять, Узелков махнул рукой и пошел искать Шапкина.
Странно было, что можно так рыдать от любви
к этой уродливой женщине, и
к горлу подступали
слезы от несшихся отовсюду рыданий и всхлипывающих вздохов.
— Как вы странно, доктор, смотрите на искусство! — обиделся Саша. — Ведь это художественная вещь, вы поглядите! Столько красоты и изящества, что душу наполняет благоговейное чувство и
к горлу подступают
слезы! Когда видишь такую красоту, то забываешь всё земное… Вы поглядите, сколько движения, какая масса воздуху, экспрессии!
— Что со мной?.. — Она помолчала, чтоб он не заметил подступивших
к ее
горлу слез. — Что со мной… Боря, мне странно, ты ничего не замечаешь, а ведь я уж сколько недель мучаюсь… И с каждым днем больше…
Корни волос становились чувствительны, мороз пробегал вверх по спине, что-то, все выше и выше подступая
к горлу, как тоненькими иголками кололо в носу и нёбе, и
слезы незаметно мочили ему щеки.
Слезы подступали
к ее
горлу еще во время разговора с графом Иваном Павловичем, разговора,
к которому молодая девушка готовилась с первых ее дней пребывания в Москве, но, начав его, почувствовала себя совсем неподготовленной, смутилась, и кое-как, торопясь и сбиваясь, высказала свою просьбу властному вельможе.
Когда он увидал первого гусара в расстегнутом мундире своего полка, когда он узнал рыжего Дементьева, увидал коновязи рыжих лошадей, когда Лаврушка радостно закричал своему барину: «Граф приехал!» и лохматый Денисов, спавший на постели, выбежал из землянки, обнял его, и офицеры сошлись
к приезжему, — Ростов испытывал такое же чувство, как когда его обнимала мать, отец и сестры, и
слезы радости, подступившие ему
к горлу, помешали ему говорить.
Я хотел продолжать разговор, но
к горлу что-то подступило (я очень слаб стал на
слезы), не мог больше говорить, простился с ним и с радостным, умиленным чувством, глотая
слезы, отошел.
— Может ли быть? От этих слов твоих у меня замирает мое старое сердце и
слезы клубком подкатываются у меня
к горлу. Расскажи же мне: что для этого надо сделать?
Но прежде чем он договорил это слово, князь Андрей, чувствуя
слезы стыда и злобы, подступавшие ему
к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал
к знамени.
В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что
к его
горлу подступают
слезы, возможность которых он не знал за собой.